Ася Казанцева:
У меня не было для себя готового объяснения того, на фига я кормлю троллей историями про подростковый секс. Ну да, устраивать массовое кормление весело, от этого происходит десенсибилизация, что немаловажно при моей профессии. Ну да, прибавляется несколько сотен подписчиков, которым потом можно рассказать про Биомолекулу и про Архэ. Ну да, всем этим бесконечным комментариям про то, что девочка-подросток не может деятельно стремиться к сексу, хотелось противопоставить реальный пример обратного. Но было что-то еще.
А сейчас, неспешно перечитывая 1984 - и все больше изумляясь тому, как сильно, оказывается, она на меня повлияла в раннем подростковом возрасте - наткнулась на две важные цитаты.
"Not merely the love of one person, but the animal instinct, the simple undifferentiated desire: that was the force that would tear the Party to pieces."
"Their embrace had been a battle, the climax a victory. It was a blow struck against the Party. It was a political act."
Звучит очень пафосно, но ведь в самом деле, любые тоталитарные режимы - хоть настоящие, хоть карикатурные - обращают удивительно много внимания на сексуальную жизнь своих подданных. Стремятся свести ее к узкому набору социально одобряемых практик, а все, что в него не укладывается, если и не запретить законодательно, то по крайней мере вывести за рамки общественной дискуссии. Вы помните, чтобы власть интересовалась сексом в девяностые? Сейчас она только о нем и думает. Закон о защите детей от информации. Штраф за создание, я цитирую, искаженного представления о социальной полноценности однополых отношений. Должностные лица - сторонники телегонии и противники абортов.
Возможно, потому, что секс - это очень простая и базовая свобода, общедоступная и универсальная. Можно ли всерьез говорить о свободе совести, слова, собраний, чего угодно, если нет такой простой вещи, как сексуальная свобода? Откуда тогда возьмется прайваси, представление о праве на неприкосновенность частной жизни, само ощущение себя личностью - и признание за другими людьми права на то, чтобы быть личностями?
При этом любые политические режимы успешны потому, что в значительной степени соответствуют чаяниям общественности. Мы, общественность, сами очень любим запретить и не пущать, если кто-то ведет себя не так, как мы считаем правильным. Конкретно в моем социальном слое, слава богу, неприлично ставить под сомнение право людей на гомосексуальные отношения. Но вот ставить под сомнение право людей на сексуальное желание сразу по достижении возраста согласия (я даже не говорю о такой невозможной ереси, как сексуальное желание до момента достижения этого возраста), - так вот, как я с изумлением обнаружила, считается абсолютно приемлемым и социально одобряемым. Это прямо-таки мейнстрим, это не просто можно, а положено делать. Я это не сейчас обнаружила, не в связи со школой; еще несколько месяцев назад, например, наиболее феминистичная часть моей ленты дружно жалела барышню, выскочившую в восемнадцать лет замуж за какого-то там чиновника, поскольку глянец написал про нее, что отношения с чиновником начались на несколько лет раньше; я высказала мысль о том, что барышня могла участвовать в собственном романе добровольно, и тоже очень все были праведно возмущены.
За кого возьмемся за следующих, когда разделаемся с подростками? Предлагаю разделаться со сторонниками открытых отношений.
А то че они, в самом деле?